Темная Душа - Страница 86

Кэт встала из-за стола, взяла требующего объяснений старичка за руку и отвела его в крепко пахнущую тимолом мастерскую.

- Смотрите, - Кэт приблизила к картине лампу на подвижном голенастом штативе, взяла тонкую заостренную палочку, намереваясь использовать ее вместо указки. - Кем был Бойс, я не знаю. Затворник, аскет, полусумасшедший, не удивлюсь, если еще и маг. Да кто угодно! Но он рисовал живые холсты. Ни у похожего на него манерой письма Милле, ни у одного другого прерафаэлита это не получалось. Вы замечали, что картина живет своей жизнью? По травам пробегает ветерок, темнеет небо, сумерки сменяются ночью. Если притушить свет, среди облаков проявляется луна. Видите?

- Не вижу, - нахохлился старец, нацепляя очки, - ни луны, ни сумерек, ни других абркадабр. Я вижу использование красок с фосфоресцирующим эффектом, особое наложение мазков, дающее сей объемный эффект. Милле был вполне способен проделать данный фокус. Далее.

- Давайте далее, - стиснула зубы Кэт и ткнула указкой в девушку, одновременно подтягивая лампу еще ближе, - Видите ее лицо?

- Вижу, - согласно пожал плечами Моисей Герцевич, - бледная светловолосая прелестница, вполне характерный для Милле тип женской красоты. Милая пастушка.

- Лицом этой милой пастушки, дорогой мой Моисей Герцевич, обладают все женщины на полотнах Бойса. Сначала я не обратила внимания на ее лицо, не рассмотрела его, как следует. Теперь вижу - это она, его единственная муза.

- Принято,- перебил ее реставратор резким тоном экзаменатора, принимающего ответ у студента, - Что еще скажешь?

- Еще, - она подула на прядку волос, лезущую в глаза, - Я пробовала докопаться до истины, выяснить, кто он, Бойс. Кто его натурщица. Но биография его скрыта за завесой тайны. Нет ни одного официального источника, где можно было бы прочитать о нем. Только домыслы, догадки, версии. Потомки, если они и есть, о себе не заявляют. Словно факт его жизни намеренно вычеркнут из истории. Но есть она, выписанная с поразительной преданностью, красавица. Доказательство его существования. Всегда именно она, пусть с другим цветом волос и глаз, пусть порой измененная до неузнаваемости, она - во все времена центральная и единственная фигура всех его картин. Та, которую он не предал, которой ни разу не изменил. Она узнается в позе, в изгибе шеи, в повороте головы, в линии волос над белым чистым лбом, разлете бровей, в тонкой улыбке, той тени, что вечно лежит на ее лице. А он, влюбленный в нее Наблюдатель, на каждом полотне смотрит на свою музу и не решается приблизиться. Взгляните, вот он, укрытый тенью в ольховом леске. Наблюдатель есть на каждом полотне Бойса, хотя заметить его трудно. А эта девушка... Она, никто иной, как Ундина!

Кэт положила указку и отступила.

- Ундина, - услышала она скрипучий хохот реставратора, - И о ней-то ты слышала, грамотная девочка. Завидная осведомленность. Ты права - конечно, это Ундина, кто же еще. Майская королева. Упавшая Звезда. Страдает, как Мадонна, забавляется цветами, как малое дитя...

- Подождите, - оборвала его Кэт, до которой стал доходить смысл бормотаний реставратора, - вам что-то известно об Ундине?

- Известно, - с важной протяжкой, но при этом совершенно обыденно, будто речь шла о какой-нибудь соседке, доложил Моисей Герцевич. - Мне известно о ней, смею думать, все, вплоть до имени и происхождения. Не говоря уже о роли, сыгранной в жизни твоего любимца Бойса.

- Но как же..., - растерялась Кэт, - вы со мной спорили... Говорили - Милле, а не Бойс. Бойс проходимец, Бойс так не мог.... А оказалось... Вы с самого начала знали о картине все?!!!

- Знал, - подтвердил Моисей Герцевич и стал протирать очки. - Моисей Гершт не какой-то там безграмотный поц. Он знает кое-что.

- Господи... - Кэт опустилась на первый подвернувшийся ей стул, - что же вы тянете... Не молчите, не издевайтесь надо мной. Рассказывайте... Как я могла спутать Бойса с Джоном Милле?..

- Это, к слову, неудивительно, - кашлянул старик и зашаркал в кухню. Кэт встала и хвостиком поплелась за ним. - Картину рисовали оба - Милле и Бойс. Поэтому ты ошиблась в первый раз. В заблуждение тебя ввел не столько стиль, сколько то, что Майская королева написана рукой Милле. Он ее начал. А Бойс продолжил и завершил.

- Майская королева... - повторила за ним Кэт.

- Название картины. Чайку подлить тебе?

- Подлейте. Рисовали вместе Бойс и Милле... Как такое возможно? Они не могли быть знакомы...

- Стреляешь, барышня, и мажешь. Но и тут тебя можно понять, весь остальной мир вообще не осведомлен о существовании Бойса. В действительности эти двое с юности были близкими друзьями, вместе учились в Королевской академии художеств. На выставку в 1848 году, где Милле встретил Габриэля Россетти и Холмана Ханта, он явился в компании Лайонела Бойса. Понимаешь, куда клоню? Эх. Милле и Бойс разорвали в 1849-ом всякие отношения. Рассорились насмерть. Первый перестал признавать существование второго. Второй платил первому той же монетой.

- Вы обязаны рассказать мне все, Моисей Герцевич, - вклинилась Кэт, - кто эта девушка на картине? Почему поссорились Милле и Бойс? Я должна знать все. Поймите меня! Вы говорите невероятные вещи...

- Не гони лошадей, Катюша! Расскажу, но не все, извини, чужая тайна. Девушку на картине зовут Катриона Монро. Прекрасная Катриона. Милле и Бойс разошлись из-за нее. А для последнего она стала настоящим проклятием. Эту историю, еще во времена Второй Мировой войны, услышал мой двоюродный брат Давид от одного шотландца, правнука твоего Бойса.

Джерри сжал левую руку в кулак, режущая боль в израненной ладони возросла, стала едва переносимой. Он долго не разжимал кулака, когда разжал, с удовлетворением стал наблюдать, как свежую повязку пропитывает кровь. Вот багровое пятно на бинте расти перестало. Джерри сжал кулак снова, сощурился на экран работающего телевизора. Он лежал в своей гостиной на диване, примостив голову на подлокотнике. Стакан на столике рядом опустел.